Поэма. «Танковое поле.». Молчанов Владимир
I.
О солдатах прошу я слово,
Что прошли через тьму невзгод,
Когда шел по земле сурово
Сорок третий тревожный год.
О солдатах прошу я слово,
Что создали, как будто миф,
Третье поле российской славы –
Поле Танковое. О них!
II.
Здравствуй, Танковое поле,-
вот и мы к тебе пришли,
Не изведавшие боли
кровью политой земли.
В небе тихо…
И над лугом
речка сонная тиха,
Но, встревоженные плугом,
бьют осколки в лемеха.
Здравствуй, поле!...
Как угодно,
о людской суди вине, -
Кто пришел к тебе сегодня –
знает цену тишине.
Верь нам, поле…
Люди, верьте –
наша память не слаба.
Между смертью и бессмертьем –
человечества судьба.
Верь людскому поклоненью,
верь велению любви, -
Это наше поколенье
поднималось на крови.
В наших силах, в нашей воле
отобрать всю власть у тьмы.
Здравствуй, Танковое поле! –
вот пришли к тебе и мы.
III.
Уже которое столетье
Идут на мирные поля
Разрухи, войны, лихолетья,
Но так же вертится Земля.
То тишина стоит сплошная,
То никнет в грохоте трава.
Как у тебя, земля родная,
Не закружилась голова?!
IV.
«На полном ходу танк старшины Найденова ринулся на вражескую батарею, смял четыре пушки и три миномета.
Тяжелый удар потряс старшину… Механик еще сам не осознал, что ослеп, вел машину, повинуясь выучке… Командир экипажа
Шурыгин, сообразив о беде товарища, своими командами помогал ему ориентироваться.
Целый час еще танк, управляемый ослепшим водителем, дрался с врагом…»
Из письма генерала А. Егорова, хранящегося в Прохоровском музее.
Потерпевший под Москвой
И на Волге пораженье,
В этом танковом сраженье
Враг особенно был злой.
Тыщу двести танков в раз,
Поле выскоблив под бритву,
Шли в решающую битву:
Мы – на них, они – на нас!
Все смешалось: кровь и грязь,
Воздух с чадом и угаром.
От удара за ударом
Вся земля вокруг тряслась.
Василек под траком цвел,
Вой «катюш» - врагам по нервам!
В боевом порядке первым
Старшина машину вел.
Вдруг отбросила назад
Танк невидимая сила,
И механика пронзила
Боль внезапная в глазах.
Впереди враги, враги…
Осознать не все успевший,
вел свой танк танкист ослепший,
Зло сжимая рычаги.
Нет, не дрогнула рука,
Хоть глазницы кровью плачут.
И казалась самой зрячей
Та машина для врага.
Мчался танк сквозь рев и свист,
Не сраженный тьмой и страхом,
Словно видел над рейхстагом
Красный флаг слепой танкист.
V.
«Со всех участков белгородского направления поступают сообщения о том, что наши бойцы и командиры ведут самоотверженную борьбу с противником… Летчики Н – ской гвардейской части за три дня боев сбили 156 немецких самолета… Летчик гвардии лейтенант Горовец встретился в воздухе с группой немецких самолетов. Вступив с ними в бой, Т. Горовец сбил 9 немецких бомбардировщиков…»
Из оперативной сводки Совинформбюро 13 июля 1943 года.
Вовремя,
Без опозданья
Закон у войны суров,
Выполнившее заданье,
Шло звено ястребков.
Ныне везло им крупно
Ясен был свод небес.
Был замыкавшим группу
Лейтенант Горовец.
Зная врага повадки,
Смотрит – плохи дела,
Сзади, из-за посадки,
«Юнкерсов» группа шла.
«Фрицы», - в эфир сказал он,
«Первый», ты слышишь? Нет?»
Но, как назло, отказала
Рация в тот момент.
Гулко в висках стучало:
«Я против всех – один!»
Вскоре уже пылали
Крылья вражьих машин.
«Ах ты, фашист проклятый!»
Летчик гашетку жал.
Пятый…
Шестой…
Девятый
«Юнкерс» сбитый пылал.
Снова враги сомкнулись…
Нет в пулемете пуль.
Справа по борту – «юнкерс»,
Спереди – «фокке-вульф».
Молнией мысль мелькнула:
«Выход один – таран!»
… Вдруг самолет качнуло
Взрыв!
Тишина…
Туман…
Вовремя,
Без опозданья
Выполнив долг святой,
Без одного с заданья
Группа пришла домой…
VI.
«В 1939 году я был призван в армию. Провожала меня девушка хороший мой товарищ. Но по воле случая, мы потеряли друг друга из виду и встретились только на войне: она вынесла меня раненого с поля боя… А после войны она стала моей женой…» Из автобиографии белгородского поэта-фронтовика Константина Мамонтова
Кутаясь в кургузое пальтишко,
Детского отчаянья полна,
С юным и застенчивым парнишкой
Вышла попрощаться Она.
В шуме беспокойного вокзала
Выдохнула: «Буду я верна…»
Только их надежды разбросала
По свету жестокая война.
Мачехе-судьбе не повинуясь,
Верил он в несбыточность почти.
Письма с той девчонкой разминулись,
С нею разминулись и пути.
Думал он: «Что ж почта так небрежна?
Выдворить бы фрицев поскорей…»
И таил, берег в себе надежду
Встретиться с надеждою своей.
От роду в рубашке был он что ли,
Смерть щадила путь его земной,
Не в бою однажды, в чистом поле,
Ранен он был пулей разрывной.
Падал он под залпы батареи,
А когда очнулся – тишина.
- Жив, - услышал, слуху не поверив,
И склонилась над бойцом она.
Выдержал солдат, стерпел все боли,
Тут, конечно, выдержит любой,
Ведь случилось так, что с поле боя
Вынесла его сама Любовь.
Видел он опять, как видел прежде,
Детское отчаянье очей.
И сбылась, сбылась его надежда –
Встретится с надеждою своей.
VII.
«Батарея 76-мм артиллерийских орудий, которой командовал гвардии капитан Андрей Попов, во время Курской битвы принимала участие в освобождении его родного села Сажное, что недалеко от Прохоровки…»
Из рассказа старого артиллериста.
Бой уходил на запад,
Выжжены степь и луг.
Трупный, угарный запах
Ветер носил вокруг.
Здесь, посреди июля,
Выжившая едва,
Шею себе свернула
«Мертвая голова».
«Тридцать четверки» перли
В клубах густой пыли,
Все, что мешало, - стерли
Танки с лица земли.
… Дыма, пройдя завесу,
Свято исполнив долг,
Вышел к опушке леса
Артиллерийский полк.
День подходил к закату,
Время к победе шло.
Слышим слова комбата:
«Братцы, мое село…»
И, обступив комбата,
Невдалеке от села,
Будто в чем виноваты:
«Ну, - говорим, -дела…»
С криком «Ура-а!» пехота
Круто взяла подъем,
Но полегло пол роты,
Скошенные огнем.
Смотрит комбат нам в лица,
Взгляд напряженно лют:
«Братцы, из дома фрицы,
Где я родился, бьют…»
И, уже на изломе,
Голос его не свой:
- Огонь – по родному дому!
- Огонь – по земле родной!
Позже с моим комбатом
Братии мы много сел,
С ним я, как с кровным братом,
Аж до Берлина шел.
Внемля Победы грому,
Помнил всегда тот бой:
- Огонь по родному дому!
- Огонь – по земле родной!
VIII.
«В лагере, находившемся в доме № 6-8 по улице Комсомольской /теперь ул. Коммунистическая/, ежедневно умирало от голода, массового избиения и расстрелов до 50 человек… Расстрелянных и умерших от голода складывали на повозки, впрягали по 20 человек военнопленных и под конвоем фашистов вывозили на кладбище в Дальний парк. Когда вывозили со двора трупы, то кровь расстрелянных орошала дорогу…»
Из акта комиссии Белгородского Совета депутатов трудящихся от 10 сентября 1943 года «О злодеяниях и расправе немецко-фашистских оккупантов с военнопленными в белгородских лагерях».
В Белом городе дни темнели
С серной свастикой у дверей
Выводили здесь на расстрелы
Неповинных ни в чем людей.
Кровью мать-земля пропиталась
Сыновей своих, дочерей.
А дождаться так мечталось
Тех победных дней поскорей.
Сколько лет прошло?! Сердце стынет,
Хоть в цветении все сады, -
Ведь не смыта – нет! – и поныне
Те кровавые их следы.
В дальний парк иду людям близкий,
И молчу в его тишине.
Шпиль взметнувшийся обелиска
Мне напомнил вновь о войне
Я смотрю вокруг – что случилось?
Маки алые зацвели,
А мне кажется – просочилась
Кровь погибших из под земли…
IIX.
Молодая вдова над могилой родной причитала:
«Дай-то бог, чтоб земля легким пухом на милом лежала,
Мне еще повезло, - безутешно она голосила, -
Сколько вдов на земле, не нашедших любимых могилы?
Сколько есть матерей в ожиданье до смерти уставших,
Тех, что ждут сыновей, безымянных, пропавших и павших?
Сколько девичьих слез, сколько боли в судьбе нашей скорбной,
Чтоб родная земля оставалась счастливой и доброй?!
В память те, кто погиб, кто навеки остался солдатом,
Вечный вспыхнет огонь и рассветов земных и закатов…
Молодая вдова над могилкой в слезах причитала:
«Дай-то бог, чтоб земля после нас больше горя не знала…»
IX.
Вдоль дороги травы и хлебов стена,
Поле русской славы – наша сторона.
Защитили правду в битвах мы не зря,
Над водой Непрядвы мирная заря.
Танковое поле дней кромешный ад,
Здесь народам волю отстоял солдат.
И в сраженье новом Русь была сильна
Полем Куликовым, Днем Бородина.
Дружно зреют вишни, близится июль,
И давно не слышно свиста мин и пуль,
Не шумят дубравы и цветут луга,
Поле русской славы – Курская дуга.
Х.
И вновь я думаю о деле,
О боле Родины моей.
С платформы «Танковое поле»
Смотрю на солнечность полей.
Смотрю на сочные побеги
Пшеницы тучной, яровой.
Здесь пламя вспыхнуло Победы
Войны последней мировой.
Смотрю на братские могилы,
Что в центре каждого села.
Какая жизненная сила
Страну от смерти сберегла?!
Смотрю на контур танка черный,
Смотрю на красный цвет куста,
И понимаю очень четко,
Что победила – правота!
Покуда войны есть и боли –
Надеждой светит мне во мгле
Платформа «Танковое поле» -
Платформа мира на земле!
https://прохоровское-поле.рф/2-slajder/uncategorised/303-stikhotvoreniya-o-prokhorovke.html
